С 1985 года две трети всех алкогольных магазинов закрыли. Оставшиеся работали лишь с 14 до 19 часов. Банкетов с алкоголем не было. Водка подорожала, а пить крепкие напитки запретили почти повсеместно.
Очередь
Вероятно, власти хотели увидеть трезвые лица сограждан. Но уже через пару месяцев они увидели очереди. Люди занимали место к водочному магазину с раннего утра. Стоять за бутылкой можно было несколько часов. Кому не хватало алкоголя — обижались, бросались на счастливчиков. Всё заканчивалось мордобоем. В итоге годы сухого закона превратились в ежедневную битву за выпивку.
С тех времён сохранился анекдот: "Стоит огромная очередь за спиртным. Один, не выдержав, говорит: "Всё, иду убивать Горбачёва!" Через какое-то время возвращается: "Туда очередь ещё больше".
Водка как валюта
В СССР до сухого закона водка уже котировалась — ей можно было расплатиться за работу. Например, дать бутылку водопроводчику или грузчикам. А после введения запрета её курс взлетел сильнее, чем курс доллара в августе 1998 года. Только в первый год официальная цена бутылки подскочила в три раза. И у водочной валюты появилось официальное наименование - "пузырь". В пузырях оценивали всё: начиная от продуктов и заканчивая квартирой.
А пункты продажи появились повсеместно и тайно. Главными дилерами были таксисты и частники-бомбилы. Зеленоглазое такси всегда знало, куда зарулить за парой бутылок. Постепенно из такого подполья вырос настоящий бутлегерский подпольный рынок. Он принёс миллионы рублей организованной преступности. Хотя раньше эти деньги шли в карман государства.
Трезвость пропаганды
Власти вкладывали огромные средства в формирование образа трезвого советского человека. Но если ныне модный ЗОЖ — это движение снизу, люди сами хотят быть здоровыми и спортивными, то в СССР всё навязывали сверху.
Агитационные плакаты, лекции врачей. Даже в фильмах запретили выпивать. А из старых лент такие сцены вырезали.
Так, Андрей Макаревич для кинофильма «Начни сначала» был вынужден заменить слова в песне «Разговор в поезде» (1987):
Вагонные споры — последнее дело,
Когда больше нечего пить.
Но поезд идёт, бутыль опустела,
И тянет поговорить.
Но, в связи с кампанией, Андрею Макаревичу пришлось написать другой вариант:
Вагонные споры — последнее дело,
И каши из них не сварить.
Но поезд идёт, в окошке стемнело,
И тянет поговорить.
Всё бы хорошо, но это плохо работало. Народ смотрел на старания с усмешкой.
Говорили так: "Пьянству — бой? Так выпьем перед боем!"
Умирать и жениться
К слову о свадьбах и похоронах. Согласно решению властей, на поминки и празднование регистрации выделялись талоны на десять бутылок водки. Поэтому особо ретивые выпивающие оформляли фиктивные браки — лишь бы получить заветные пузыри вне очереди. Впрочем, молодожёны пили только в реальной жизни. В телевизионных новостях всё было иначе.
Самый известный пример телевизионного сухого закона — сюжеты о трезвых комсомольских свадьбах, где в чайничках был якобы чай, а на деле — коньяк. А в графинах плескалась не вода, а водка. После съёмки сюжета трезвые молодожёны стремительно переходили на менее полезные напитки.
Борис Фёдорович
Борис Фёдорович — так ласково называли клей БФ, который профессиональные алкоголики превращали в подобие спирта. Клейкую основу наматывали на сверло, оставшуюся жижу выпивали. И часто умирали от склеенного желудка. Ацетон, одеколон, лосьоны и прочие радости также стали употреблять внутрь. Кроме того, в первый раз взошла звезда боярышника и других сомнительных настоек.
Анекдоты
Минеральный секретарь — так прозвали Михаила Горбачёва в народе, хотя его должность была, конечно, генеральный секретарь. Официально критиковать линию партии было нельзя: можно было отправиться в лагерь. Но неофициально шутки ходили довольно смелые.
Телеграмма из Сибири в ЦК. "Срочно верните водку. Народ протрезвел, спрашивает, куда дели царя-батюшку!"
На недельку до второго
Закопаем Горбачёва.
Откопаем Брежнева —
Будем пить по-прежнему.
Или так:
Спасибо Партии родной,
Что нету водки в выходной!
Но ты не плачь, моя Маруся,
Одеколона я напьюся!
