Орочий скальд явился в Гондор, когда битва у стен Белой Крепости уже завершилась победой людей Запада, а битва у врат Мордора еще только предстояла. Важная победа была одержана союзом людей, эльфов и гномов, но до окончательной победы было еще далеко, и она представлялась маловероятной. О Фродо не было никаких вестей.
Скальд переплыл Андуин на утлой лодченке и сдался стражам Осгилиата. Те поначалу хотели орка просто убить. Внешне он мало чем отличался от своих сородичей — сутулая спина, кривые зубы, крючковатый нос, лысый череп, стянутый железными заклепками — разве что не смердел. Убить орка было просто, он стоял в лодке, подняв руки и не имел ни оружия, ни доспехов. Именно эта его беспомощность и покорность, а еще временное благодушие, охватившее людей после значительной победы, на некоторое время спасли орку жизнь. Прежде орки никогда в плен не сдавались, стражникам было любопытно допросить врага и лестно было показать его командирам.
Скальда отвезли в Белую Крепость и несколько дней держали в клетке. Стражники цитадели приходили поглазеть на него. Некоторые оскорбляли его и кидали в него объедки, которыми он и питался. Когда это развлечение стражникам наскучило, орк предстал перед Советом.
– Скальд? То есть поэт, бард, музыкант? — переспросил Леголас. — Как тебя зовут? Разве у орков есть поэзия и музыка?
Из орочьей музыки прежде люди и эльфы слышали только барабаны. Барабаны у орков и правда были впечатляющими — внушали трепет.
Скальд произнес свое имя, невоспроизводимое на общем языке и состоявшее в основном из шипящих согласных, а потом пояснил, что поэзия и музыка у орков, конечно, существуют, но воины ими не интересуются, а интересуются только инвалиды, женщины и дети.
– Отрубить ему башку и вся недолга! — крикнул Гимли.
– Женщины и дети у орков? — продолжал Леголас, игнорируя реплику друга. — У орков не бывает женщин. Орки вылупляются из земли посредством черного колдовства и они сразу взрослые воины, безжалостные и лишенные собственной воли, нет?
Сказав так, Леголас посмотрел на Гендальфа, но маг отрицательно покачал головой:
– Нет, когда-то орки были эльфами. Черный Властелин покорил их, преобразил, исказил их природу и подчинил себе их волю. Впрочем, я думал, орочих женщин не осталось и детей рожать некому.
– Остались, — тихо отвечал скальд.
Он рассказал, что орки действительно вылупляются из земли и действительно чаще всего готовыми взрослыми воинами. Но иногда магия, рождающая их, дает сбой — из жидкой грязи вылупляется не воин, а женщина или инвалид. Скальд сказал, что он и сам инвалид, почти слепой от рождения — не может ни стрелять из лука, ни владеть мечом.
Инвалидов и женщин используют на вспомогательных работах, они готовят еду и содержат в относительном порядке оружие и доспехи воинов. Относятся к инвалидам и женщинам плохо — мужчин калечат, женщин насилуют. В результате этих изнасилований рождаются дети. Детей пытаются воспитать воинами, но это редко получается. Как правило, вырастая, дети тоже становятся инвалидами — слишком уж часто их бьют и насилуют, пока они маленькие.
Зато инвалиды и женщины обладают собственной волей, в отличие от воинов, которые движимы исключительно волей Черного Властелина, если речь не идет о насилии и пакостях в редкие часы отдыха. Собственная воля — это не заслуга инвалидов и женщин, просто Черному Властелину нет дела до них, вот и приходится жить своим умом. Многих это тяготит. В Мордоре легче жить, просто бездумно подчиняясь. Многие считают свободу воли проклятием, но многие — главной ценностью. Особенно скальды.
Чтобы избиения и изнасилования случались пореже, инвалиды, женщины и дети живут в гетто, подальше от воинов. По вечерам они собираются и поют. О звездах, которые светили оркам, пока тьма не накрыла Мордор и можно было видеть небо. Об эльфах, которые когда-то считали орков родичами. О Долгожданном Малыше, который по преданию однажды заберется в самое жерло Огненной Горы, бросит в огонь Кольцо Всевластия и тем освободит всех.
– Почему вы не сопротивлялись? — спросил Арагорн.
Скальд тихо улыбнулся:
– Мы инвалиды, женщины и дети.
– Спой какую-нибудь из ваших песен.
И скальд запел. Звуки были грубыми, но ритм повторял биение сердца, и даже если не разбирать слов, в песне звучала такая тоска, что загрустил даже никогда не унывающий Гимли.
На рассвете скальда казнили. Нельзя было не казнить орка накануне решительной битвы с орками. Воины, чьи товарищи погибли от рук соплеменников скальда, не поняли бы такого великодушия.
Палач немного помедлил. Подождал, пока взойдет солнце и подует утренний бриз. Благодаря такому милосердию, скальд своими почти невидящими глазами сумел последний раз в жизни увидеть свет. А ветер донес до него запах лепестков цветущего Белого Дерева.
И скальд был благодарен.
